Это было в 1909 году, когда Коте Марджанишвили, будучи режиссёром театра Незлобина в Москве, ставил «Чёрные маски» Л.Андреева.
Эта пьеса Леонида Андреева одна из лучших в творчестве писателя, а своим утончённым мастерством напоминает настоящую поэму. Неудивительно, что она имела большой отклик в тогдашних русских литературных и театральных кругах.
Персонажи «Чёрных масок» большей частью без слов действуют и не нуждаются в искусных мастерах сцены. Поэтому из-за недостатка свободных актёров или из других соображений, постановщик пьесы режиссёр Коте Марджанишвили на эти роли пригласил десять грузинских студентов, среди них и меня, моего брата Григория, Вано Мчедлидзе, Михаила Тухарели, Григола Цхакаиа, Давида Гагуа, Васо Шарашидзе, Григола Лагидзе и др.
Нам очень приятна была личная встреча с земляком и видным театральным деятелем, тем более, что я его впервые видел; потом я стал его большим поклонником. Я всегда восторгался его столь большим авторитетом и популярностью. Придя на работу в театр я с благоговением внимал каждому его слову, наблюдал за привлекательным и выразительным лицом.
Коте Марджанишвили нас тепло принял, но не меньшее тепло мы почувствовали и от актёров, когда на сцене они увидели земляков любимого режиссёра грузинских студентов.
Всё это нам создало хорошее настроение и мы почувствовали себя не-принуждённо. Но дивно было то, что в театре царила непривычная для нас дисциплина...
Был обычный день репетиции. Обрабатывалась массовая сцена третьей картины первого акта и мы вместе с другими актёрами стояли на сцене. Режиссёр руководил репетицией с партера, почему-то нервничал и повторял нам одно и тоже...
- Не годится!... Снова!... Утомились! – поминутно говорил Коте.
И вот, когда «чёрные маски» собираются у камина и слышатся ихние слова: - нам холодно!... Холодно!... Одна актриса воскликнула обратное: - мне жарко!...
Вдруг все вздрогнули и побледнели от ожидаемого гнева.
- Кому там жарко? – крикнул режиссёр с партера и так сильно кулаком о стол ударил, что мы ужаснулись. Потом вдруг сорвался с места и направился к сцене.
- Кому тут жарко? – опять повторил Коте сверкая чёрными глазами.
Мы стояли окаменевшие и ждали последствий; гнев был неминуем так как маэстро в таких случаях не любил шутить, но о! чудо! Вдруг тучи рассеялись и всё хорошо завершилось.
Женщины знали как успокоить взволнованного маэстро; они с любовью окружили обожаемого учителя, а высказанные извинения, сожаления и сладкие слова быстро успокоили его.
Режиссёр простил этот грех уставшим работникам сцены и вернулся к своему командному посту. У нас отлегло от сердца и мы свободно вздохнули.
Через несколько минут всё началось с начала, будто ничего не произошло, только у той актрисы ещё долго виднелись следы большого страха, она была бледна как воск.
- Слава богу, бурю миновали!... – обратился ко мне один пожилой актёр, когда работа кончилась и артисты начали расходится, - вы грузины народ вспыльчивый, но не злой. Я жил в Тбилиси и хорошо знаю характер вашего народа...
- Вспыльчив наш режиссёр, но справедлив, человека зря не обидит, - отозвался второй.
Я долго их слушал и радовался, что нашего земляка, большого театрального деятеля Коте Марджанишвили так понимали, любили и ценили.
| 
